Вы впервые решили обратиться за помощью к психологу. Накануне встречи с тем, кому вы собираетесь довериться, вас охватывает вполне оправданное волнение. Попытаемся представить, что вас ожидает.

Познать себя 
Человек среди людей 

Мужской поцелуй расскажет вам все526609
«Нашла любовную переписку мужа»543782
Мы сожалеем, что стали родителями: истории трех матерей373468

Вы долго думали, колебались — и наконец осмелились позвонить психотерапевту и назначить первую встречу. По телефону его голос и интонации не вызвали неприятных ощущений. Но минуту спустя вас охватывает тревога: каким окажется этот человек и как будет себя вести с вами? О чем ему рассказать? С чего начать разговор? Ваша тревога вполне объяснима, и понятно, что вам хочется получить ответы на свои вопросы.

Пробный визит, а не обязательство 

Первая консультация всегда имеет характер «тестовой», а дальше вы вправе решать, продолжать ли психотерапию. Кто-то, например, приходит на встречу с психотерапевтом, переживая психологический кризис, а едва острая тревога отступает, отказывается от дальнейшей работы. Только явное желание найти контакт с собой, увидеть свою жизненную ситуацию с нескольких точек зрения и найти свой ракурс становится основанием для начала психотерапии.

Другими словами, вы должны быть уверены в том, что нет иного способа справиться с душевной травмой или с проблемой. «Хотя даже в этом случае нельзя исключить внутреннее сопротивление, противодействие терапии и психотерапевту, — говорит юнгианский аналитик Татьяна Ребеко. — Например, у клиента вдруг напрочь вылетает из головы все, что он собирался рассказать, или он неожиданно чувствует прилив раздражения, или у него начинается колика… Такой может быть бессознательная защитная реакция психики на предстоящий пересмотр внутренних установок, на встречу с неизведанным».

Обстановка тоже имеет значение 

И вот вы уже в кабинете или комнате, где будет проходить первая консультация (или первая сессия). Вы отдаете себе отчет в том, что каждая деталь имеет для вас значение: общая атмосфера, обстановка, освещение, запахи, безделушки на полках.

«Когда я решилась предпринять работу над собой, — рассказывает 34-летняя Маргарита, — то сначала записалась к женщине-психотерапевту, которая вела прием недалеко от моего дома. Она приняла меня в тесном кабинете, темном и неприглядном. На столе был флакончик лака для ногтей и использованный кусок ваты. Одним словом, место показалось мне просто отвратительным, а та, что сидела напротив меня, — не располагающей к себе особой. Почти сразу возникло ощущение, что меня обманули».

Успех терапии в первую очередь зависит не от мастерства терапевта, а от того, насколько клиент готов искать выход из своих затруднений

Разве можно в подобных условиях открыться, откровенно рассказать о самом важном для тебя? «Психотерапия чем-то похожа на историю любви, — говорит Татьяна Ребеко, — если вы встретили «того самого» человека, у вас появляется иррациональная уверенность, что он поймет вашу душевную боль и поможет справиться с ней. Но важным может оказаться и ощущение отвращения, если это переживание станет предметом психотерапии. Допустимо предположить, что отвращение всегда предшествует у клиента новым отношениям и мешает их начать».

Делает ли ваш психолог заметки? 

У каждого психоаналитика или психотерапевта свои правила, своя манера поведения, сформированные на основании личного опыта, здравого смысла и интуиции. Подходов к проведению первого сеанса столько же, сколько терапевтических методик и даже самих терапевтов. Некоторые специалисты делают пометки, другие обходятся без записей.

В какой мере психотерапевт направляет беседу? «Я стараюсь не мешать речи моих клиентов, манере и последовательности изложения, — поясняет экзистенциальный психотерапевт Светлана Кривцова. — Клиент начинает свою историю с того, что ему кажется самым важным, и рассказывает ее в том порядке, который считает подходящим».

Всегда ли терапевт задает вопросы? «Порой пациенты ищут активного общения, особенно когда им страшно остаться наедине со своими проблемами и со своим бессознательным, — объясняет Татьяна Ребеко. — И в этом случае просто необходимы моменты тишины». Но бывают и другие ситуации: «Ко мне обращаются те, кто не уверен в себе, остро чувствует свою беззащитность и, возможно, болезненно переживает какие-то обстоятельства своей жизни. И я не хочу создавать им дополнительные сложности напряженным молчанием во время наших сеансов».

Спешить совершенно ни к чему 

Некоторые терапевты в конце первой встречи сообщают пациентам, как будет проходить терапия. У других терапия протекает в том русле и ритме, которые задает сам пациент, последовательность его внутренних открытий.

«Часто я уже в ходе первых встреч определяю для себя проблему, с которой мы начнем работать, — продолжает Светлана Кривцова. — Однако поделиться гипотезой с клиентом смогу только тогда, когда он будет к этому готов. Нет никакого смысла искусственно ускорять процесс терапии. Ведь самое важное для его результативности — чтобы клиент самостоятельно осознал природу своих проблем. Успех терапии в первую очередь зависит не от мастерства терапевта, а от того, насколько клиент готов искать выход из своих затруднений».

Задача терапевта — направить вас по пути, пройдя который вы сами найдете решение

Поэтому не стоит огорчаться, когда ваш психотерапевт не предложит вам «противоядия» от всех душевных ран и не укажет выход из жизненного тупика после нескольких первых встреч. Важно, чтобы в отношениях «психолог–пациент» инициатива исходила не только от одного из участников. И помните, задача терапевта — направить вас по пути, пройдя который, вы сами найдете решение.

«Я смогла признаться» 

Нина, 39 лет

Когда мы договаривались по телефону о встрече, он спросил не «Как вас зовут?», а «Как к вам обращаться?» — и я назвала чужое имя. Придя на первую сессию, я заявила, что буду звонить ему сама. Он согласился и на это. Мы обсуждали мои отношения с мамой, мужем, а потом, примерно на пятой встрече, он сказал: «Я хочу признаться вам кое в чем, готовы ли вы услышать мое признание?» Я удивилась. И он, откашлявшись, продолжил: «Во время наших бесед у меня возникает ощущение раздвоенности. Как если бы за вашими словами скрывалось что-то, чего мне не удается уловить». Возникла пауза. Мы оба молчали.

А потом что-то словно толкнуло меня: «Вообще-то я хотела рассказать вам о другом! Я ворую. Духи, тряпки. Меня несколько раз ловили. Пока что об этом никто не знает. Но я до смерти боюсь, что однажды окажусь в полиции». Я в ужасе уставилась на своего терапевта, ожидая услышать: «Вы меня обманывали, уходите, я ничего не могу для вас сделать». Но он сказал другое: «Спасибо, что вы со мной так откровенны. Это серьезное признание, и я вижу: для того чтобы его сделать, вам потребовалось собрать все силы». И тут у меня хлынули слезы — от облегчения, от стыда, от всего сразу. Как ни странно, в конце той встречи я сказала ему свое имя и оставила телефон — теперь, когда он узнал обо мне самое ужасное, мне перестало быть страшно.

Поделитесь с нами своим мнением

Источник: psychologies.ru